Граффити — искусство или хулиганство? Общество с этим вопросом еще не определилось, а каждый уличный художник решает его по-своему.

В Лондоне разыскивают Бэнкси. Это nick самого прославленного на сегодня граффитиста мира. Его работы уже продаются на аукционах за серьезные деньги, однако по-прежнему неизвестно, кто он. Человека, который расписывает стены и заборы под покровом ночи, причем делает это талантливо, остро и на актуальные темы, множество раз пытались выследить (ищут пожарные, ищет милиция), но он неуловим. Оставил вопль на вольере слона в лондонском зоопарке: «Выпустите меня! Здесь плохо пахнет…», изобразил миротворцев, вооруженных автоматами. А недавно расписал стены клиники сексуального здоровья молодежи в Бристоле, и это так понравилось персоналу, что те выступили в защиту закононепослушного анонимщика перед властями (в Великобритании, как и во многих других странах, несанкционированные надписи на стенах объявлены вне закона и квалифицируются как вандализм).

Но что мы о далеких островах. Есть граффити и на уральской земле. О явлении «царапания стен» (именно так — «нацарапанный» — буквально переводится итальянское слово на русский язык, БСЭ) как моде, хулиганстве и искусстве поговорим и с самими художниками, и с теми, кто освобождает город от их художеств.

Две точки зрения на явление

Когда въезжаешь в новый дом, свеженький, только что выстроенный, с подстриженными газонами во дворе, и уже через пару недель наблюдаешь, как двери подъездов и стены покрываются невнятными каракулями, вряд ли рассуждаешь об искусстве. Кто-то обращается в ТСЖ: «Сделайте что-нибудь!», а наиболее активные сами пытаются «поймать за руку» любителей ночного стенописания. Пройдя по любому крупному уральскому городу, можно убедиться, что сегодня на уровне вытянутой руки и приставной лестницы он представляет собой один огромный холст для неизвестного художника, имя которому граффитист. Или аэрозольный террорист. Или просто уличный хулиган.

Если же поинтересоваться мнением художников, в том числе вполне благонамеренных, о смелых любителях аэрозолей можно услышать много хорошего. В целом точка зрения профессионалов такова. Граффити — полноценный вид изобразительного искусства, имеющий право на существование. К тому же сегодня пользующийся особой популярностью. Истоки увлечения им заложены в человеческой природе: ребенок бессознательно тянется закрасить любое свободное пространство. Граффити занимает пограничное положение между нормой поведения и отклонением от нормы. Но какое настоящее искусство в момент рождения вело себя примерно и не встречало противодействия со стороны общества? Мнение художника Бориса Хохонова: «Граффити — это здорово, потому что делается с любовью. В искусстве сегодня многое определяют деньги, заказ, а здесь — только внутренняя потребность. Но в семье не без урода. Всегда найдутся люди, зашедшие, простите, в туалет, чтобы самовыразиться в тесном соседстве с унитазом». Впрочем, и в других сферах искусства имеются как вершины, так и дно.

Хип-хоп прорыв

В Екатеринбургском музее изобразительных искусств в начале октября состоялся уникальный проект «Навигация улиц vol.3, или Хип-хоп прорыв». В субботний день пространство большого выставочного зала, свободное в тот момент от экспозиций, было предоставлено течениям молодежной субкультуры. «Сделайте круг шире, если не желаете получить ногой по носу!» — взывала ведущая соревнований по хип-хопу и брейк-дансу. Ребята с гибкими телами и своеобразной пластикой, в банданах и облегающих шапочках демонстрировали свои умения. Параллельно за столами шли другие соревнования — знатоков стилей и направлений граффити. 

Один из организаторов фестиваля Олеся Зырянова (училась у знаменитого Льва Шульмана, затем создала собственную танцевальную студию «21 dance») познакомила с его участниками. «Вот, например, Лука. (В этой среде господствуют не имена, а nick’и. — М.Р.). Ему 13. Мог бы стать нормальным художником, но с девяти лет рисует граффити, увлечен им, изучает его. Так, в виде букв, он выражает свою личность». Представители движенческой и рисовальной субкультур тесно общаются. Олеся рассказала, что ее школа-студия шикарно расписана граффитчиками: «Люди смотрят и говорят: вот, блин, было бы это нарисовано не на стене, стояла бы картина в музее». 

Инициатор акции со стороны музея Изо, научный сотрудник отдела современного искусства Юлия Иванова относится к пограничной культуре без предвзятости и считает, что она не меньше прочих требует внимания. Альтернативное и традиционное искусство уже встречались во время проведения майской акции «Ночь в музее». «Прорыв» был задуман как их дальнейшее движение навстречу, обоюдное освоение нового пространства. Однако хоть ребята и оказались на новой для них территории, они варились в собственном соку, это была их внутренняя туса. Они не меняли отношение общества к себе, да и вряд ли к тому стремились.

Не хобби, а сама жизнь

Этого человека мне рекомендовали как одного из ведущих граффитистов Екатеринбурга. Опытный, титулованный, востребованный, имеет заказы за границей. Представился: «Виталий. Владимирович. Фамилия не важна». Искусство граффити молодо: корифею 23 года. Совмещает учебу в УралГАХА и трудовую деятельность в качестве дизайнера.

— Виталий Владимирович, что для вас граффити?

— Прежде всего творчество. Неограниченные возможности самовыражения. Я не играюсь термином «граффити», я этим живу. То, что это просто надписи на заборах, — стереотип, который нам со временем удастся изменить. Многие молодые люди, почувствовав моду, берут в руки баллончики с краской и считают себя художниками. Но количество не всегда переходит в качество. Граффити — изображение, связанное со знаком. Здесь существует определенный язык, набор ключевых символов, которые надо знать — и на их основе создавать свое. Цель любого артиста — собственный стиль, яркий и узнаваемый, с помощью которого можно передать некую идею.

— Что важнее для граффити: идея, концепт — или изображение само по себе?

— В граффити очень важен визуальный ряд, но он не должен быть бессмысленным. А для кого-то это спорт, экстрим, азарт, и тогда в цене спортивные критерии: скорость, количество. Такой подход не всегда имеет отношение к искусству.

— Вас не смущает, что граффити, как все уличное искусство, долго не живет? А как же вечность?

— В современном искусстве существуют направления, не рассчитанные на протяженность во времени: различные акты, перформансы. Street-art быстротечен: сегодня изображение есть, завтра его нет. Важен максимальный эффект, заряд энергии, которую художник вкладывает в единый момент времени. Он делает это для себя. 

— Можно ли поставить граффити на коммерческие рельсы?

— Граффити востребовано: есть спрос на роспись ночных клубов, ресторанов, парков. Особенно — квартир, интерьерное граффити. Аэрозоль — совершенный способ нанесения изображения, прекрасный инструмент, которым я овладел на улице, а теперь использую внутри домов. Не игнорирую и традиционные инструменты художника — кисть, карандаш. Сегодня существует мощная индустрия граффити, в нее входят не только предприятия, производящие краски, но и фирмы, выпускающие перчатки, маркеры, специальную бумагу, журналы, наконец. Но для себя я четко разделяю коммерческое и творческое граффити.

Стена стене рознь

Всякое явление, зародившееся спонтанно, со временем требует изучения, систематизации, определения его места и введения в рамки. Можно ли договориться с граффитистами, как-то упорядочить их неуемную энергию? Негативные оценки граффити обществом связаны не с качеством изображения, мол, это не искусство (мало ли чего далекого от искусства присутствует на наших улицах и не вызывает даже раздражения), а с местом его нанесения. В 20 субъектах Российской Федерации с граффитистами решили бороться: приняты законы о штрафах за уличное хулиганство, к которому относят и несанкционированные надписи и рисунки в общественных местах. (А мэр Лондона, например, которого графи-творчество особо достало, вообще предлагал отрубать пальцы застигнутым на месте «преступления».) Но все ужесточения вызвали лишь прилив энергии сопротивления: «Ура, нас заметили, так держать!». У граффитистов привычно оборонительная позиция: они готовы к обвинениям, нападкам, значит, им приходится защищаться, а лучший метод защиты давно известен.

В ряде городов России уличные художники, понимая, что жить в обществе и быть свободным от общества нельзя, сами создали своеобразный «кодекс райдера», запрещающий расписывать жилые дома и здания, являющиеся культурной ценностью. По мнению Юлии Ивановой, у местных поклонников street-arta тоже действует такой кодекс, но неписаный, например, рисовать на стенах музея для них неприемлемо, а тот, кто это делает, становится изгоем. Вообще, считает Юлия, следует воспользоваться зарубежным опытом и официально выделить ребятам место, где они смогут делать все что им угодно. 
Но есть сомнения в результативности такого шага. В самой природе граффити заложен элемент преодоления всяческих рамок, необходимость полной творческой свободы. «Вкуснее» рисовать там, где нельзя, где запрещено, где опасно. Кроме того, картины, перенесенные с улицы в легитимные пространства, во многом утрачивают силу. Например, группа художников расписала заброшенные дома в Припяти. Там дети наблюдают с балконов взрыв на станции, играют с атомным ядром, как с мячом, людские силуэты вызывают неработающий лифт… Упорядоченные в интернет-галерею, «граффити призраков» лишились значительной части психологического воздействия.

Street-art в разрезе

В современном обществе в отношении искусства заметны две противоположные тенденции. С одной стороны, раздаются призывы вывести его на площади из замкнутых музейных ниш. Движение «искусство в общественном пространстве» находит все более широкую поддержку, в том числе у власти. С другой стороны, уличное искусство по сути своей агрессивно. Оно не спрашивает, хотим ли мы его, оно открыто навязывает себя, собственную эстетику. 
И потому все чаще его желают «отправить в резервацию»: мол, стены — не для рисунков, для них есть холсты, а улицы — не для картин, на то есть музеи. 

Несколько лет в столице Урала с большим успехом осуществляется проект «Длинные истории Екатеринбурга». Его цель благородна: сделать среду обитания более культурной. Роспись бетонных заборов дозволяется тем, кто победил в результате творческого конкурса, то есть приличный художественный уровень произведений гарантирован. 
О кульминации организаторы позаботились, но не продумали «послесловие». Что остается от «длинных историй» потом, после того, как их рассказали? К сожалению, ощущение неухоженности улиц и неумытости стен. Уличное искусство более прочих подвержено недоброжелательному воздействию климата и публики. Заботиться нужно не только о создании шедевра, но и своевременном его уничтожении — смывании.

В противоборстве двух тенденций время от времени устанавливается подвижное равновесие, в котором мы и пребываем сейчас. Не замечать — невозможно; запрещать — бесполезно; договориться и понять — нужно пытаться, хоть результат не очевиден. А пока все то же: спрейщики работают ночью, а уборщики — днем.

Дополнительные материалы: 

Смываться надо!

Уличные художества обходятся городу очень дорого, комментирует ситуацию заместитель председателя комитета благоустройства администрации Екатеринбурга Тамара Благодатова:

— За внешний вид стен домов отвечают собственники зданий. В ведении Комитета благоустройства находятся подпорные стенки, гранитные тумбы, подземные переходы. Их освобождением от надписей мы и занимаемся. Существуют современные технологии обработки стен специальными растворами, безболезненно для покрытия смывающие рисунки. Выпускаются высоконапорные мойки с применением мелких песков, работающие в щадящем режиме. Но все эти методы дорогостоящие, например, пятилитровая канистра раствора стоит около 30 тыс. рублей. Постоянно их использовать невозможно. Поэтому чистку городских стен мы проводим обычно к торжествам: к 1 мая, Дню победы, Дню города. Только для очистки подпорных стенок в Историческом сквере и на прилегающих территориях тратим около миллиона рублей за один раз. Конечно, пытаемся решить проблему цивилизованным путем, облечь процесс в культурные рамки. Но далеко не все ребята, занимающиеся стеномаранием, готовы включаться в организованные проекты. Можно выделить какой-нибудь забор, например, на улице Радищева, для свободной росписи, но нет гарантии, что им дело и ограничится. Процесс неконтролируемый. Мы привлекали учащихся художественных школ для росписи подземных переходов, но уже через несколько дней поверх качественных рисунков были нанесены другие, сделанные краской из баллончиков.  Закон запрещает варварское отношение к имуществу третьего лица. Граффити, по сути, наносят ущерб чужому имуществу.    

Из словаря граффитиста

Граффити — изображение букв и предметов на любой гладкой вертикальной поверхности. Надписи и рисунки на стенах и заборах. Современное течение зародилось в метро и подземках в 80-е годы прошлого века, в Россию пришло десятилетие назад. Родиной граффити считается Нью-Йорк, столицей — Лондон. Райдеры — художники, занимающиеся росписью стен с помощью баллончиков с краской. Монтана — фирма, производящая краску для граффити. Montana JAMS — один из первых в России фестивалей граффитистов, проводится в Санкт-Петербурге. Таггинг — вид граффити-арта, означает «вешать ярлык», оставлять метку о себе или своем пребывании типа «Здесь был я». Бабл — стиль граффити, при котором буквы выглядят раздутыми, как пузыри жевательной резинки. Wild style — «свободный стиль», изображение букв в эстетике «непрочитывания». 3D — стиль граффити, предполагающий объемное изображение.